Поучения Ахтоя
Dec. 2nd, 2009 10:56 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ruffeНачало поучений, сделанных человеком по имени Ахтой, сыном Дуау, сыну его по имени Пиопи, когда он плыл на юг к столице, чтобы отдать его в школу писаний... детей знатных...
И сказал он ему: «Видел я удары, видел я удары. Обрати же сердце твое к книгам. Я смотрел на свободного от принудительной работы его, — смотри, нет ничего выше книги...
Ты найдешь такое изречение там, говорящее: «если писец имеет какую-либо должность в столице, то не будет он нищим там»...
О, если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем свою мать, если бы я мог показать красоты их перед тобой.
Лучше это всех других должностей... Когда он (писец) еще ребенок, уже приветствуют его. Посылают его для исполнения поручения и не возвращается он, чтоб надеть передник.
Не видывал я скульптора посланником или ювелира посланным, но я видел медника за его работой у топок его печи. Его пальцы были, как кожа крокодила, и он пахнул хуже, чем рыбья икра.
Каждый ремесленник, работающий резцом, устает больше, чем землепашец. Поле его — дерево, орудие его — металл. Ночью, когда свободен он, он работает больше, чем могут сделать его руки. И ночью зажигает он свет.
Каменотес ищет работу по всякому твердому камню. Когда же он кончает, руки его падают, и он утомлен. И так сидит он до сумерек, колени его и спина его согнуты.
Брадобрей бреет до вечера... Он бродит с улицы на улицу, чтоб найти кого побрить. Он напрягает свои руки, чтобы наполнить свой желудок, подобно пчелам, проедающим свои труды...
Я расскажу тебе еще о строителе стен. Он постоянно болен, так как предоставлен ветрам. Строит он с трудом, привязанный к лотосам (т. е. к верхушках колонны в форме цветов лотоса)... все одежды его — лохмотья... Моется он только один раз... Хлеб, отдает он его домой; избиты, избиты его дети...
У земледельца одежда вечная. Высок голос его, как у птицы «абу»... Устает он... и спокойно ему так, как спокойно кому-нибудь под львом. Болеет он постоянно... И едва он возвращается домой вечером, ему вновь надо идти.
Ткач — внутри дома, хуже ему, чем женщине. Ноги его на желудке его. Не дышит он воздухом. Если за день не выработает он достаточно тканья, он связан, как лотос в болоте. Дает он хлеб привратнику, чтобы мог он увидеть свет...
Когда курьер выходит в чужую страну, завещает он свое имущество своим детям, из-за страха перед львами и азиатами. И если вернулся он в Египет, едва достиг он сада, едва достиг он дома своего вечером, и вновь ему надо идти...
У красильщика пальцы издают зловоние, как от дохлой рыбы,... рука его не останавливается.
Сандальщику совсем плохо, он всегда нищенствует. Ему так же спокойно, как спокойно кому-либо среди дохлых рыб. Жует он кожу.
Прачечник стирает на берегу рядом с крокодилом... Не спокойное это занятие перед тобой... Говорят ему: если ты опоздаешь принести, будут избиты твои губы...
Я расскажу тебе еще о рыбаке, достается ему хуже, чем во всякой другой должности. Смотри, разве не работает он на реке в перемежку с крокодилами...
Смотри, нет должности, где бы не было начальника, кроме должности писца — ибо он сам начальник.
Если кто знает книги, то говорится ему: «хорошо тебе это». Не так с занятиями, которые я тебе показал... Не говорят писцу: «поработай для этого человека»...
Смотри, я совершаю это, плывя на юг, в столицу. Смотри, я совершаю это из любви к тебе. Полезен для тебя день в школе, работа в ней вечна, подобно горам... Смотри, я совершаю это, плывя на юг, в столицу. Смотри, нет писца, который не кормится от вещей дома царя... Вот, на что указываю я тебе и детям твоих детей».
Перев. М. Э. Матье.
И сказал он ему: «Видел я удары, видел я удары. Обрати же сердце твое к книгам. Я смотрел на свободного от принудительной работы его, — смотри, нет ничего выше книги...
Ты найдешь такое изречение там, говорящее: «если писец имеет какую-либо должность в столице, то не будет он нищим там»...
О, если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем свою мать, если бы я мог показать красоты их перед тобой.
Лучше это всех других должностей... Когда он (писец) еще ребенок, уже приветствуют его. Посылают его для исполнения поручения и не возвращается он, чтоб надеть передник.
Не видывал я скульптора посланником или ювелира посланным, но я видел медника за его работой у топок его печи. Его пальцы были, как кожа крокодила, и он пахнул хуже, чем рыбья икра.
Каждый ремесленник, работающий резцом, устает больше, чем землепашец. Поле его — дерево, орудие его — металл. Ночью, когда свободен он, он работает больше, чем могут сделать его руки. И ночью зажигает он свет.
Каменотес ищет работу по всякому твердому камню. Когда же он кончает, руки его падают, и он утомлен. И так сидит он до сумерек, колени его и спина его согнуты.
Брадобрей бреет до вечера... Он бродит с улицы на улицу, чтоб найти кого побрить. Он напрягает свои руки, чтобы наполнить свой желудок, подобно пчелам, проедающим свои труды...
Я расскажу тебе еще о строителе стен. Он постоянно болен, так как предоставлен ветрам. Строит он с трудом, привязанный к лотосам (т. е. к верхушках колонны в форме цветов лотоса)... все одежды его — лохмотья... Моется он только один раз... Хлеб, отдает он его домой; избиты, избиты его дети...
У земледельца одежда вечная. Высок голос его, как у птицы «абу»... Устает он... и спокойно ему так, как спокойно кому-нибудь под львом. Болеет он постоянно... И едва он возвращается домой вечером, ему вновь надо идти.
Ткач — внутри дома, хуже ему, чем женщине. Ноги его на желудке его. Не дышит он воздухом. Если за день не выработает он достаточно тканья, он связан, как лотос в болоте. Дает он хлеб привратнику, чтобы мог он увидеть свет...
Когда курьер выходит в чужую страну, завещает он свое имущество своим детям, из-за страха перед львами и азиатами. И если вернулся он в Египет, едва достиг он сада, едва достиг он дома своего вечером, и вновь ему надо идти...
У красильщика пальцы издают зловоние, как от дохлой рыбы,... рука его не останавливается.
Сандальщику совсем плохо, он всегда нищенствует. Ему так же спокойно, как спокойно кому-либо среди дохлых рыб. Жует он кожу.
Прачечник стирает на берегу рядом с крокодилом... Не спокойное это занятие перед тобой... Говорят ему: если ты опоздаешь принести, будут избиты твои губы...
Я расскажу тебе еще о рыбаке, достается ему хуже, чем во всякой другой должности. Смотри, разве не работает он на реке в перемежку с крокодилами...
Смотри, нет должности, где бы не было начальника, кроме должности писца — ибо он сам начальник.
Если кто знает книги, то говорится ему: «хорошо тебе это». Не так с занятиями, которые я тебе показал... Не говорят писцу: «поработай для этого человека»...
Смотри, я совершаю это, плывя на юг, в столицу. Смотри, я совершаю это из любви к тебе. Полезен для тебя день в школе, работа в ней вечна, подобно горам... Смотри, я совершаю это, плывя на юг, в столицу. Смотри, нет писца, который не кормится от вещей дома царя... Вот, на что указываю я тебе и детям твоих детей».
Перев. М. Э. Матье.
